Он выбросил вперед правую руку, и его открытая ладонь ткнулась Ладиславу в грудь. Кронпринц тихо ахнул, покачнулся и сделал шаг назад. Его левая нога скользнула по грязи. Он опустил правую ногу, но земли позади не было. Его брови взлетели вверх, рот и глаза раскрылись в немом потрясении. Наследник трона Союза падал вниз, тщетно хватая руками воздух, медленно переворачиваясь в полете… а потом исчез.

Послышался короткий хриплый вскрик, тяжелый удар, за ним другой, потом долгий грохот валунов.

И тишина.

Вест замер на месте, прищурившись в пустоту. Потом повернулся и поглядел на Катиль. Она застыла в нескольких шагах от него, широко раскрыв изумленные глаза.

— Вы… вы…

— Да.

Его голос звучал не так, как обычно. Он подобрался к самому краю утеса и посмотрел вниз. Труп Ладислава лежал ничком далеко внизу, на камнях: изорванный плащ Веста раскинулся сверху, штаны съехали к лодыжкам, одно колено неестественно вывернуто, вокруг разбитой головы по камням расползается пятно темной крови. Мертвее мертвого.

Вест нервно сглотнул. Он сделал это. Он убил наследника престола. Хладнокровно лишил его жизни. Преступник. Изменник. Чудовище.

Он был готов расхохотаться. Солнечный Агрионт, где преданность и уважение подданных безусловны, где простолюдины делают то, что им велят господа, где убивать других людей попросту не принято, — все это осталось очень, очень далеко отсюда. Может быть, он действительно чудовище, однако здесь, в насквозь промерзших дебрях Инглии, другие правила. Чудовища здесь в большинстве.

Чья-то тяжелая рука хлопнула его по плечу. Оторвав взгляд от обрыва, он увидел рядом с собой безухую голову Доу, который тоже глядел вниз. Северянин тихо присвистнул, сложив губы трубочкой.

— Ну что ж, с этим покончено… А знаешь что, Свирепый? — Он ухмыльнулся, глядя сбоку на Веста. — Ты мне уже нравишься.

До последнего

Генерал Виссбрук медленно опустил письмо, крепко сжав зубы.

— Что же, наставник, как это следует понимать — вы нас покидаете? — Его голос слегка дрожат.

«Паника? Страх? Гнев? Что бы это ни было, нельзя его осудить».

Комната выглядела почти так же, как в первый день, когда Глокта прибыл в город. Великолепная мозаика, искусная резьба, полированный стол сияет в свете раннего утреннего солнца, льющемся сквозь высокие окна.

«Зато сам правящий совет прискорбно поредел».

Виссбрук со своими щеками, выпирающими над жестким воротничком вышитого мундира, да хаддиш Кадия, устало обмякший на стуле, — вот и все. Никомо Коска стоял поодаль, привалившись к стене возле окна, и чистил ногти.

Глокта набрал в грудь воздуха.

— Архилектор желает, чтобы я… объяснился.

Виссбрук визгливо хохотнул.

— Не знаю почему, но вспоминаются крысы, бегущие из горящего дома.

«Подходящая метафора. Если добавить, что крысы бегут из огня прямо в мясорубку».

— Полноте, генерал. — Коска прислонил голову к стене, на его губах играла легкая улыбка. — Наставник мог и не сообщать нам об этом. Он мог выбраться из города тайком, ночью, и концы в воду. Я сам поступил бы именно так.

— Позвольте мне не принимать во внимание то, как поступили бы вы, — презрительно отрезал Виссбрук. — Положение у нас критическое. Городская стена потеряна, а с ней и все надежды продержаться долго. Трущобы наводнены гуркскими солдатами. Каждую ночь мы совершаем вылазки из ворот Верхнего города. Мы сжигаем какой-нибудь таран, убиваем пару спящих часовых. Однако на следующий день они подтаскивают новое снаряжение. Возможно, вскоре им удастся расчистить пространство между лачугами, чтобы собрать большие катапульты. После этого, как нетрудно понять, Верхний город очень скоро окажется под огнем зажигательных снарядов! — Генерал махнул рукой в сторону окна. — Оттуда они долетят даже до Цитадели! В этой комнате может появиться новое украшение в виде булыжника величиной с дровяной сарай!

— Я прекрасно осознаю наше положение! — резко сказал Глокта. — «В последние несколько дней в воздухе так пахнет паникой, что это чуют даже мертвецы». — Однако приказ архилектора абсолютно ясен: сражаться до последнего человека. Никакой капитуляции.

Плечи Виссбрука поникли.

— Все равно капитуляция не поможет.

Он встал, механически одернул мундир, затем медленно задвинул свой стул под стол. Глокта почти жалел его в эту минуту.

«Возможно, он заслуживает жалости, но весь запас ее я растратил на Карлотту дан Эйдер. Хотя она-то как раз вряд ли этого заслуживала».

— Позвольте дать вам маленький совет. С точки зрения человека, видевшего гуркскую темницу изнутри. Если город падет, настоятельно рекомендую вам покончить с собой, но не позволить взять себя в плен.

Глаза генерала Виссбрука на мгновение широко раскрылись, затем он опустил взгляд на великолепный мозаичный пол и сглотнул. Когда он вновь поднял лицо, Глокта с удивлением увидел на его губах горькую усмешку.

— Это не совсем то, на что я рассчитывал, когда пошел в армию.

Глокта тоже криво ухмыльнулся и постучал тростью по изувеченной ноге.

— Я могу сказать то же самое. Как писал Столикус? «Вербовщик продает мечты, но поставляет кошмары».

— Цитата весьма уместна.

— Если это хоть как-то вас утешит, я сомневаюсь, что меня ждет лучшая участь.

— Утешение небольшое.

Виссбрук щелкнул до блеска вычищенными каблуками и встал навытяжку, как струна. На несколько мгновений он замер, затем без единого слова развернулся к двери и удалился. Его гулкие шаги постепенно стихли в коридоре снаружи.

Глокта взглянул на Кадию.

— Невзирая на то, что я сказал генералу, я советую вам сдать город при первой удобной возможности.

Усталый взгляд Кадии скользнул вверх.

— После всего этого? Теперь?

«В особенности теперь».

— Может быть, император все же проявит милосердие. Так или иначе, я не вижу для вас выгоды в том, чтобы сражаться дальше. Пока еще осталось кое-что, о чем можно поторговаться. Как знать, вдруг вы сумеете о чем-то договориться.

— Такое утешение вы мне предлагаете? Милость императора?

— Больше у меня ничего нет. Как вы мне говорили насчет человека, заблудившегося в пустыне?

Кадия кивнул.

— Чем бы это ни кончилось, я хочу поблагодарить вас.

«Благодарить меня, глупец?»

— За что? За то, что я разрушил ваш город и оставил вас на милость императора?

— За то, что вы проявили к нам уважение.

Глокта фыркнул.

— Уважение? А мне казалось, я просто говорил вам то, что вы хотели услышать, поскольку хотел получить то, что мне нужно!

— Может быть, и так. Но благодарность не стоит ничего. Да пребудет с вами Бог!

— Бог не пойдет за мной туда, куда я отправляюсь, — пробормотал Глокта, глядя вслед Кадии, который медленно, волоча ноги, выходил из комнаты.

Коска широко улыбнулся ему, задрав свой длинный нос.

— Значит, обратно в Адую, наставник?

— Совершенно верно, обратно в Адую.

«Обратно в Допросный дом. Обратно к архилектору Сульту».

Едва ли это была радостная мысль.

— Может быть, мы еще увидимся там.

— Вы так думаете?